Можно ли скрыть правду от «детектора лжи»

Тестирование на полиграфе становится все более распространенным в современном обществе. Однако в массовом сознании по-прежнему самое слово «полиграф» окружено ореолом таинственности. Как он действует? Каковы сферы его применения? Насколько достоверны результаты теста? И наконец, можно ли его обмануть?

За день до того, как юридический советник Авихай Мандельблит согласился выдвинуть обвинения против супруги премьер-министра Сары Нетаниягу в деле о правительственной канцелярии, были опубликованы данные проверки ее на «детекторе лжи». Саре Нетаниягу задавали вопросы, относящиеся к показаниям Мени Нафтали, бывшего завхоза резиденции. Он утверждал, что Сара Нетаниягу завышала количество гостей, принимаемых здесь, чтобы списать на них дополнительные расходы, а также требовала порой сменить статус приема с «частного» на государственный», и т.п. Супруга премьера отвергла обвинения — и во всех случаях полиграф не обнаружил лжи в ее словах.

— Популярное название полиграфа в Израиле, «аппарат правды», неверно вдвойне, — сказал нам Морди Газит, специалист с международным именем, создатель института и школы детекции лжи, в прошлом один из основателей и глава Израильского общества полиграфологии. За его плечами 43 года опыта интенсивной практической работы. — Аппарат — это некая автоматическая машинка, вроде электрической кофеварки. Нажал на кнопочку — и получай, что заказал. Тогда как тестирование — это сложный психофизиологический процесс, включающий беседу с экзаменатором и многое другое. Полиграф не находит истину, но лишь показывает, лжет испытуемый или нет. Отсюда до обнаружения правды долгий и не всегда очевидный путь.

Полиграф — высокочувствительный многоканальный регистратор. Он отображает в форме графов реакции автономной (вегетативной) нервной системы на изменения его психологического состояния. Науке известно, что между ними существует связь. Эти реакции человек контролировать не может. Среди измеряемых показателей — частота дыхания и пульса, кардиоваскулярные изменения, изменения электропроводности кожи и другие. Можно также измерять деятельность мозга, но уж слишком дорого — каждого испытуемого отправлять на томограф.


С давних времен люди искали способ выяснить, говорит человек правду или лжет. Старейший пример — суд Соломона, описанный в Библии. Когда две женщины спорили из-за младенца, Соломон по их реакции определил, кто говорит правду, а кто лжет. А в Древнем Китае тысячи лет назад испытуемому предлагали разжевать сухой рис. Того, кому это не удавалось, признавали лжецом: было замечено, что когда человек лжет, у него снижается слюноотделение!

А в наши дни для этого используют полиграф. Причем 43 года назад к его помощи прибегали только там, и еще в сфере безопасности. Сейчас сфера применений расширилась, существуют два типа тестирования — диагностическое и профилактическое. Первые проводят, когда необходимо выяснить подробности относительно уже происшедшего события. Скажем, произошло ограбление, и мы хотим выяснить, кто к нему причастен. Тут можно произвести точечные проверки.

Вторая сфера — профилактика. Это скрининг, просеивание, которое производится при наборе работников на служебные позиции, связанные с доступом к секретной информации. По сути, от полиграфолога ждут пророчества: как человек поведет себя в будущем. Знать он этого не может, но способен проверить, не совершал ли испытуемый проступков в прошлом. Принято считать, что человек склонен повторяться в своих действиях.

Существуют еще и периодические проверки для выявления возможных нарушений. Их частота зависит от политики учреждения.

— Как проходит тестирование?

— Тихая светлая комната, за столом друг против друга сидят полиграфолог и тестируемый. На столе «лэптоп», к нему присоединена небольшая коробочка, которая проводами связана с укрепленными на теле испытуемого датчиками. Вместе с программным обеспечением это и есть полиграф.

Тест начинается с беседы. Полиграфолог рассказывает о психофизиологических принципах, на которых основана проверка, просит тестируемого рассказать о себе и об обстоятельствах, приведших его в этот кабинет. Затем он знакомит его с вопросами, которые будут заданы в ходе теста — тут нет ни тайн, ни сюрпризов. Отвечать нужно только «да» или «нет». В случае, если это невозможно, экзаменатор вместе с проверяемым уточнят или изменят формулировку вопроса. Испытуемый расписывается в том, что согласен пройти проверку по данным вопросам. Экзаменатор предупреждает, что единственный способ благополучно пройти тест — это говорить всю правду и только правду, и тест начинается. Набор вопросов повторяется несколько раз во избежание случайностей.

— Есть еще какой-то предварительный мини-тест, что это?

— Человеку предлагается сказать заведомую правду и заведомую ложь. Экзаменатору это позволяет увидеть, по каким каналам реакция более выражена. Ведь люди разные. А испытуемого это убеждает в том, что машинка очень хорошо работает: стоит соврать, и кривые на графе взлетают ввысь. Честного человека это успокаивает, лжеца заставляет волноваться еще больше.

— А волнение может повлиять на результаты теста?

— Нет. Человек волнуется на любой проверке, на любом экзамене. Но это постоянный фон, а реакция на конкретный вопрос точечная. Для того вопросы и задаются несколько раз, в переменном порядке, чтобы выявить повторяющиеся реакции и отсечь случайные.

— Каковы эмоциональные взаимоотношения между полиграфологом и испытуемым?

— Экзаменатор должен быть нейтрален. Он всем своим видом и тоном показывает, что понимает состояние испытуемого и сочувствует ему. Но в то же время он не занимает чью-то сторону. Если испытуемый врет, он об этом громко заявит. И столь же громко заявит, что испытуемый — честный человек, если это покажут графы теста. Само собой, у проверяемого тоже должно сложиться ощущение того, что с ним работает профессионал.

Чтобы не нарушать это взаимодействие, тест проводится один на один. В случае необходимости допускается присутствие переводчика, но и он не более чем говорящая бесцветным голосом тень.

— Что за вопросы задаются при тестировании?

— В целом есть два типа вопросов — релевантные, то есть относящиеся к конкретной ситуации, и вопросы сравнения, ответ на которые — заведомая правда, вроде: «Это – стол?» Ведь проверка на полиграфе – компаративный (сравнительный) тест.

— В какой степени заключение о том, говорит испытуемый правду или лжет, зависит от конкретного полиграфолога, то есть от человека, который расшифровывает графы по завершении проверки?

— Если он профессионал, работающий в точности по правилам, то в очень незначительной степени. Мы порой проверяем сами себя — показываем коллегам графы теста, не рассказывая ничего об обстоятельствах дела. Профессионалы приходят к одинаковым заключениям.

— Но и добросовестный специалист может выдать ошибочное заключение?

— Да, если полиграфолог, составляющий вопросы, не получил достаточно полную информацию об обстоятельствах дела. Он может что-то упустить или неверно расставить акценты.

— Вы говорите о полиграфологии, как о точной науке. В то же время, израильские суды не принимают заключение полиграфолога в качестве доказательства.

— Судебная система очень консервативна и базируется на прецедентах. В 1923 году в США по делу некоего Фрая суд вынес постановление, что результаты теста на полиграфе не могут служить доказательством в суде. За прошедшие почти 100 лет все-таки многое изменилось, и в США я знаю по крайней мере два штата, в которых результаты теста принимаются судом. Как и в нескольких других странах, скажем, в Бельгии и Японии.

В Израиле же уголовный суд не принимает результаты полиграфа на стадии доказательств, но принимает их на досудебной стадии. То есть судья может выдать ордер на арест подозреваемого на основании заключения полиграфолога. А в гражданском судопроизводстве результаты теста могут быть приняты на всех стадиях, но при условии согласия сторон.

— Насколько достоверны результаты тестирования на «детекторе лжи»?

— Весьма достоверны, скажем так. Приведу в качестве примера исследования профессора Видатского из Польши. Он сравнил надежность диагностики в нескольких областях: отпечатки пальцев, почерк, свидетельство очевидца, тест на полиграфе и другие. Был произведен эксперимент с передачей денег в конверте. В итоге отпечатки пальцев удалось распознать лишь на 20%, очевидцы ошиблись, один только полиграф дал точность свыше 90%.

— Где еще применяется полиграф?

— Возникают разные ситуации, когда не существует никаких других способов выяснить, лжет человек или нет. Скажем, педофил отсидел срок и вышел на свободу. Как за ним уследишь? Некоторые возвращаются к старому. В США раз в полгода они предстают перед комиссией, которая, в числе прочего, включает проверку на полиграфе. У нас этого, к сожалению, пока нет.

— Каков вообще легальный статус полиграфологии в Израиле?

— Это серьезная проблема. Много лет мы вместе с несколькими депутатами Кнессета пытались провести закон о регуляции полиграфологической службы в Израиле.

У каждого практикующего полиграфолога должно быть разрешение на работу, как у врача или адвоката. Ведь на нем лежит огромная ответственность: неверным результатом тестирования он может запятнать или разрушить репутацию достойного человека. Или, напротив, не распознать «крота», крадущего секретную информации фирмы… Я уж не говорю о том, что произойдет, если купленный мафией полиграфолог заявит, что подозреваемый лжет! Но, к сожалению, до сих пор нам не удалось закрепить статус полиграфологии в законах. Сегодня любой может приобрести аппарат и открыть лабораторию детекции лжи.

Именно поэтому мы создали Ассоциацию израильских полиграфологов, которая контролирует деятельность в этой сфере, как профессиональную, так и этическую.

— Вы помогаете создавать государственные и частные полиграфологические службы за рубежом, и преподаете в вашей международной школе в Тель-Авиве. Кто может стать полиграфологом?

— Наши курсанты — специалисты по психологии или поведенческой науке. Чтобы стать хорошим полиграфологом, нужно быть честным на человеческом и академическом уровне, и уметь контактировать с людьми.

— Напоследок, наиболее интересующих многих людей вопрос: можно ли обмануть полиграф?

— Я слышу эти рассказы много лет: накачаться транквилизаторами или возбуждающими средствами, вложить в ботинок острую кнопку и нажимать на нее большим пальцем всякий раз, когда вам задают вопрос, и тому подобное… Нет! Не существует наркотиков и лекарств, которые избирательно воздействовали бы на реакцию по конкретному вопросу.

Допустим, испытуемый действительно плохо себя чувствует и принял лекарство, которое дает побочный эффект, притупляя реакции. Но тестирование на полиграфе — это компаративный точечный тест. Значит, пока есть различия между реакциями на разные вопросы, экзаменатор может выдать заключение.

Даже если человек кашляет, можно расшифровать записи, хотя это и сложно. Представьте себе, что, печатая документ на принтере, вы дергаете лист. Понять, что там написано, будет сложнее, но ведь новые слова там не появятся, правда?

В любом случае, полиграфолог увидит попытки испытуемого ввести его в заблуждение. Впрочем, тестирование дело добровольное. Без кооперации экзаменатора и испытуемого провести его сложно, а если кто-то не желает проходить тест, кто мешает ему отказаться и отправиться домой?

Максим Рейдер, «Детали». Фотография Бориса Беленкина

Метки:


Читайте также